Chapter IV Blind less
Приблизившиеся к пониманию.Chapter IV Blind less
Приблизившиеся к пониманию.
Соби
В будние дни даже в подобное время вокзал похож на растревоженный улей. Пригородные поезда подходят к платформе с минимальными промежутками. Звуки шагов в становящихся все более плотными потоках людей сливаются в сплошной низкий гул. Есть кому спешить на работу, несмотря на ранний час.
Но сегодня воскресенье. Платформы практически пусты. Серый, в туманной дымке день еще только посыпается. Небо светлеет. Над зданием вокзала медленно гаснут ночные фонари. Редкие ранние пассажиры, нахохлившись, словно синицы на ветках, дремлют в ожидании поезда на металлических скамейках. Более привычные покупают в автоматах кофе и утренние газеты.
Затушив ботинком пятую уже по счету сигарету, бросаю быстрый взгляд на установленные у входа в зал ожидания электронные часы. Без четверти семь. Первый утренний синкансэн прибудет через пятнадцать минут, а Рицки все нет. Надеюсь, он не опоздает.
Когда я накануне признался ему, во сколько нужно будет подняться сегодня, у него даже глаза округлились от удивления. Правда, на его решение поехать со мной это никак не повлияло. На всякий случай, чтобы удостовериться, что он точно не проспит, я позвонил ему утром. Его сонный голос вызвал невольную улыбку: «Да-Соби-я-уже-проснулся».
Я прямо видел в тот момент, как он сидит в пижаме на кровати, героически пытаясь открыть слипающиеся глаза. Ушки висят, разделяя нежелание тела пробуждаться. Спутавшиеся за ночь, взъерошенные пряди волос топорщатся в разные стороны.
Хотел бы я увидеть это хоть раз. Своими глазами.
- Со-тян? Что ты тут делаешь?
Кио?
Он ставит свою сумку рядом с моей, разглядывая меня с некоторым недоумением. Мне известно, почему. Я должен был уехать в Осаку еще вчера днем вместе с остальными участниками выставки. Но это означало бы вынудить Рицку ночевать вне дома. Подобного допустить было нельзя.
- Пожалуй, у меня к тебе тот же вопрос. Ты ведь вроде отказался от этой поездки.
- Сенсей позвонил мне и еще кое-кому из группы, просил помочь с монтажом. В общем, я подумал, там и впрямь может быть что-нибудь любопытное. Как говорит учитель… - Кио поднимает вверх палец и, состроив уморительно серьезное выражение на лице, понижает голос в шутливом цитировании.
- «Работы молодых художников зачастую более интересны. Потому как дух их восторжен и юн, взгляд открыт для исканий, а руки полны старания и уважения к профессии».
Невольно усмехаюсь. Действительно очень похоже. Хорошее настроение Кио потрясающе заразительно. Видимо, его ни капли не смущает перспектива ехать куда-то так рано в воскресный день. Одна из сильных сторон Кио – его легкое, оптимистичное отношение к жизни. Он во всем ухитряется разглядеть что-то хорошее. Мне подобного иногда сильно не хватает.
Кио поднимает на меня сияющий взгляд.
- А все-таки удачно получилось. Поедем вместе, значит?
Моя улыбка становится несколько натянутой.
Не назвал бы происходящее удачным. Я обещал этот день Рицке. Появление Кио в мои планы никак не входило. Как Рицка отреагирует, когда поймет, что мы будем не одни?
Так или иначе, я не могу обмануть его ожиданий. Значит, мне предстоит каким-нибудь образом убедить Кио не присоединяться ко мне.
Как мне поступить? Прямая просьба наверняка его оскорбит.
- Соби!
Оборачиваюсь. Рицка бежит по перрону. Полы расстегнутой куртки хлопают по бокам в такт быстрым шагам. Похоже, я уже не успею что-либо сделать.
Заметив Кио, он резко останавливается, по инерции сделав еще несколько шагов вперед.
Пауза. Второй акт. Немая сцена.
- А что этот здесь делает?- Говорят они оба, тыкая пальцем друг в друга, а глядя при этом на меня.
Обреченно выдыхаю. Потрясающая ситуация.
Кио опомнился первым.
- Эй, не груби старшим.
- Кио, не груби Рицке.
Это мы тоже произносим почти одновременно. Кио, что с сердитым видом навис над ним, уперев руку в бок, поднимает на меня обиженно-недоуменный взгляд. Другая рука с назидательно-указующим пальцем, балансирующим у носа Рицки, застывает в воздухе. Он смотрит на меня, потом на него. Зубы его сжимаются.
- Та-ак… Похоже я здесь лишний.
Не глядя, он хватает свою сумку и идет прочь. Рицка отскакивает в сторону, пропуская его, и недоумевающе глядит ему вслед. Затем растеряно оглядывается на меня.
Я молчу, изучая взглядом асфальт. Если Кио хочет уйти, я не буду его останавливать. Возможно, я предприму какие-нибудь шаги, чтобы помириться с ним. Но позже.
- Эй! Постой!- Сорвавшись с места, Рицка ловит Кандо за карман куртки. Тот резко оборачивается, светлые волосы взлетают вокруг головы. Выражение глаз ядовито-мрачное, губы сурово сжаты.
- Слушай… я не хотел грубить тебе,- Рицка несмело улыбается краешком рта, - само как-то получилось…
Кио, развернувшись, выпрямляется. Брови его ползут вверх в недоверчивом удивлении. Он переводит взгляд на меня. Спокойно смотрю ему в глаза. Не совсем понимаю, зачем Рицка это делает. Для него, в сущности, не должно иметь значения, обидится на меня Кио или нет.
Слегка скривившись, он едва заметно усмехается.
- Ладно, Рит-тян, я и сам был не шибко вежлив,- смущенно растирает ладонью шею.- Значит, ты тоже едешь на выставку?
- Да,- в глазах Рицки зажигается теплый огонек, - меня Соби пригласил.
Он неожиданно обхватывает ладонью мою руку.
- Вот как?- Кио глядит на наши переплетенные пальцы и чуть слышно вздыхает. - Ну… я мог бы поехать вместе с вами. Если вы оба не против.
-Я не против,- Рицка отводит глаза в сторону, - только вы, пожалуйста, не ссорьтесь.
Мы с Кио, онемев, смотрим на него сверху вниз. Затем поднимаем взгляд друг на друга. Наверно, выражение лица у меня сейчас такое же, как у него. Опешившее и растерянное. И слегка виноватое.
Кио в замешательстве хмыкает, криво улыбаясь.
- Мы не будем, верно, Со-тян?
- Да, - осторожно ерошу волосы Рицки,- не волнуйся об этом.
Он медленно кивает, глядя в землю.
Инцидент и вправду исчерпан. Но все равно это просто поразительно…
Кажущийся бесцветно-металлическим голос оповещает о прибытии нашего поезда. Похожий на узкий космический шаттл, обтекаемый и стремительный, синкансэн величественно вплывает под своды вокзала. Двери бесшумно раскрываются, мы вступаем в освещенный ровным электрическим светом уютный салон.
Пассажиров кроме нас почти нет. Некому в столь ранний час ехать в Осаку на этом комфортабельном экспрессе. Рицка тут же пробирается к окну. Я сажусь рядом. Кио, примостив возле себя свою сумку, устраивается напротив, задумчиво изучая Рицку взглядом. Словно видит в нем нечто, чего раньше не замечал.
Поезд незаметно трогается, плавно набирая скорость. Расстояние до Осаки довольно значительно. Даже учитывая невиданные возможности нашего транспорта, мы будем там только через два с половиной часа.
Вскоре возникшая неловкость сглаживается, и поездка проходит довольно весело. Кио – мастер анекдотов и дорожных историй. Он вообще в любом обществе вскоре становится душей компании, и мне не совсем понятно иногда, почему он выбрал своим другом именно меня. Ведь, когда мы только познакомились, я вообще ни с кем не общался, пресекая любые попытки ко мне приблизиться. Но он был очень настойчив…
- …и вот я смотрю на нее в темноте… А у нее глаза выпучены, голова и лицо все в здоровых колючках, как у мутанта, и уши в разные стороны торчат. У меня аж челюсть отвисла, и цветы из рук выпали. А потом до меня дошло, что это макет рыбы-ежа, стоящий на постаменте. Я, ей-богу, чуть дуба со страху не дал, пока разобрался, что к чему…
Мне нравится, как Рицка смеется. Он чуть запрокидывает голову, плечи вздрагивают. Глаза весело щурятся, а на щеках появляются едва заметные ямочки.
Смех у него звонкий и открытый, и чистый, словно весенняя капель…
Жаль, что он так редко это делает. Я бы хотел уметь смешить его, так как Кио.
Рицка ловит мой взгляд и в глазах его зажигаются теплые огоньки. Он незаметно находит мою руку на сиденье и крепко сжимает ее.
Улыбаюсь, склонив голову. Странно. Я чувствую себя почти счастливым.
Все-таки это была очень хорошая мысль — попросить его поехать со мной. Надо будет снова придумать что-нибудь. Есть столько замечательных мест, где он наверняка еще не был.
Усмехаюсь. Надо же. Я даже позволяю себе строить планы на будущее. Кто бы подумал.
Но то, что Рицка сделал сегодня для нас с Кио, наводит на мысль, что, может, я имею на это хотя бы некоторое право. Почему-то для него оказалось важным, чтобы мы помирились. Впрочем… Кио мой единственный друг. Кроме него и Рицки у меня никого нет.
Трудно поверить, что он может придавать значение подобным вещам. Что он думает обо мне и заботится о моей жизни куда больше, чем я сам. Осознавать это – просто невероятно.
Возможно, будущее не настолько неопределенно, как я раньше полагал. Рицка не оставит меня. Наверное, я могу больше этого не опасаться.
Рицка.
Павильон, в котором проходит выставка, похож на крытый стадион. Он поделен на зоны для каждого из учебных учреждений, таблички с названиями которых возвышаются у входов, напоминая уличные указатели. Под ними установлены столики с глянцевыми сборниками репродукций, рекламными университетскими проспектами и прочей сопутствующей литературой. Высокие, словно стены одноэтажных домов без крыш, стенды, на которых представлены картины, установлены под четкими прямыми углами, отчего выставка напоминает гигантский причудливый лабиринт.
Размах происходящего поистине впечатляет. Огромное количество людей. Вспышки фотокамер. Кажется, я даже видел среди всего этого хаоса несколько человек, груженных тяжелой видеоаппаратурой с эмблемами ведущих телеканалов. Похоже, короткий репортаж о сегодняшнем открытии пройдет в вечерних новостях.
Я стараюсь не сильно отвлекать Соби, а то он и так разрывается между желанием быть со мной и прочими своими обязанностями. Вот и сейчас он стоит в десятке метров от меня, вполголоса обсуждая что-то с руководителем своей группы. Отвечая на очередную реплику, быстро и едва заметно поворачивает голову в сторону, выискивая меня глазами. Должно быть, боится потерять в этой толпе.
Тихонько взмахиваю рукой, привлекая его внимание. Не беспокойся. Я здесь.
Он ловит мой взгляд и, улыбнувшись, едва заметно кивает, словно спрашивая все ли в порядке.
Усмехаюсь. Ну да. Со мной все хорошо. Лучше не бывает.
Когда мы приехали на первом поезде, здесь царила настоящая суматоха. Картины прибыли накануне, упакованные в толстый картон. Я, Соби и Кио все утро потратили на то, чтобы подготовить наш выставочный стенд. Соби укладывал свои работы в рамы под специальное, защищенное от бликов стекло. А мне доверил прикалывать таблички с его именем. Потом я держал его стремянку, пока Соби закреплял картины в специальных держателях и регулировал над ними освещение.
Выставка открылась в полдень. Мы едва успели все закончить. На открытии Соби был очень сдержан и немногословен, но я видел, что он действительно волнуется. Он не отпускал меня от себя ни на шаг. Я прямо чувствовал, как сжимаются его руки, замершие на моих плечах, пока мы слушали приветственную речь, стоя среди толпы зрителей и таких же, как и мы, участников.
Усмехаюсь, прикрыв глаза. Соби сколько угодно может делать вид, что его ничего на свете не волнует. Теперь я точно знаю, что это не так. По крайней мере, глаза его наполнены блеском и оживлением, которое он тщательно скрывает за сдержанным, полным неизменного достоинства поведением.
А еще ему очень идет его строгий костюм с консервативным темным галстуком в широкую косую синюю полоску. Соби отлично в нем смотрится. Правда, когда я сообщил ему об этом, он лишь усмехнулся, сказав, что ему не придется все время так ходить. Уже завтра для участников выставки начинаются практика и мастер-классы, или как это там называется. Но сегодня особенный день. Сегодня – открытие.
-Ну как, Рит-тян. Тебе тут нравится?
Голос Кио доносится из-за моей спины. Не оборачиваясь, киваю, наклоняясь к одной из работ Соби.
Он привез сюда пять своих картин. Две большие и три миниатюры. Та, которую я сейчас рассматриваю, двадцать на двадцать сантиметров размером, выполнена в монохромной тушевой технике. На ней сонное озеро, окруженное деревьями и зарослями тростника. На покрытой легкой рябью воде замерли листья лотоса. В тени раскидистой ивы виден силуэт спящей цапли. Сюжет незатейлив, но сколько в нем чувства. И это почти ювелирная работа. Мне никогда даже не приблизиться к тому, чтобы повторить такое.
- Сенсей говорит, у Со-тяна большое будущее. Видишь эту линию? – Остановившись рядом, Кио переводит мое внимание на одну из масштабных картин. Мне приходится подойти вплотную, чтобы понять, куда он показывает. Там в сердцевине кажущегося хрустальным цветка, рядом с тонкими тычинками словно дрожит что-то….
-Это очень сложный прием. Такой мазок нужно писать не отрываясь, единым движением, и кисть при этом должна трепетать, словно крыло бабочки, чтобы тушь ложилась ровно через одинаковые промежутки. У меня так не выходит. Вечно получается хоть немного, но криво. Для того, чтобы линия была такой точной, требуются годы практики, потрясающая координация и высокая концентрация духа. И то…
Кио вздыхает и отправляет леденец обратно в рот.
Вот как, значит. Отстраняюсь и окидываю картину взглядом. Я в этом ничего не понимаю, но даже мне очевидно, что она прекрасна.
Углы и края листа чисты. И оттого ощутимее образующиеся в середине композиции глубина и объем. Это похоже на эффект голограммы. Лист будто проваливается внутрь и выступает вперед, образуя мистическое трехмерное пространство. Наверное, весь этот рисунок состоит из подобных частичек мастерства Соби. Линия за линией, пятно за пятном образуют вместе фантастически живой, почти осязаемый образ.
- Я рад,- перевожу дыхание, - я даже и не думал, что Соби настолько…
Настолько потрясающе талантлив. Как много всего я еще о нем не знаю.
- Рад?- Кио как-то странно покосился на меня. - Надо же…
- А что в этом такого?- Бросаю на него быстрый хмурый взгляд.
- Ну… Помнится, Сеймея серьезное отношение Со-тяна к своим работам только раздражало.
Прикрыв глаза, медленно выдыхаю сквозь сжатые зубы. Так. Только не заводиться. Но если он опять начнет говорить гадости о моем брате…
- …он как-то даже порезал одну из его работ.
Что!!? Мои глаза широко распахиваются.
- Как… порезал?..
- А вот так,- Кио делает рукой два широких взмаха, рассекая воздух крест накрест.
Смотрю на него. Не верю.
- Врешь! Сеймей не мог такое сделать!
Кио горько усмехается, склоняя голову. Мои кулаки сжимаются.
- Это неправда!- Должно быть я слишком громко это сказал. Быстро оглянувшись, понижаю голос до злого шепота. - Ты сам это видел?
Качает головой.
- Тогда откуда тебе знать, что это был именно Сеймей?!
- А больше некому,- Кио вновь достает конфету изо рта и лезет в карман,- хочешь таранку?
Отскакиваю в сторону и отрицательно мотаю головой, прожигая его взглядом. Кио вздыхает.
- Мы тогда запаздывали со сдачей работ. Со-тян запаздывал. Иногда, чтобы закончить все в срок, ему приходилось допоздна задерживаться в Университете. Сенсей оставлял ему ключи от аудитории, а он потом отдавал их ночному сторожу. Так вот, когда я уходил, то столкнулся в вестибюле с Сеймеем. Он меня не узнал. Со-тян нас не знакомил. Но я пару раз видел их вместе, поэтому знал, что это он. Я еще подумал тогда, может мне вернуться?.. В общем, на следующий день я был дежурным в классе. Относил мусорные пакеты в контейнер на заднем дворе. И увидел там, в дальнем углу работу Со-тяна. Ту самую, которую ему надо было закончить. Порезанную. Он тогда сказал, что испортил ее, выплеснув случайно сверху разведенную тушь. Я не говорил ему, что знаю…
Кио бросил на меня внимательный взгляд.
- И ты не говори. Это его только расстроит.
Сглатываю застрявший в горле горький комок. Кио молчит, разглядывая работу, и я молчу… Сеймей… Неужели он действительно совершил такое?
Картины Соби – прекрасны.
Как?..
- Я никогда… не сделал бы ничего подобного…
Кио бросает на меня быстрый взгляд. Глаза его странно вспыхивают.
- Вот как….
- Кио. Что ты сказал Рицке, что он так огорчился?
Рука Соби ложится на мое плечо. Его голос, раздавшийся прямо над ухом, едва не заставил меня подпрыгнуть от неожиданности.
Как же он тихо ходит. Подойди Соби чуть раньше, он мог услышать наш разговор. Вряд ли бы ему это понравилось.
- Я сказал, что твои картинки просто ужасающи,- Кио ухмыляется, - ты настоящий лентяй, Со-тян.
Вскидываю изумленно-негодующий взгляд. Он же только что говорил прямо противоположное!
Соби усмехается. Взгляд его загорается иронией. Вижу, что он совсем не обиделся, скорее даже наоборот. Видимо, это какая-то их общая с Кио шутка, корни которой мне неизвестны.
Кио глядит куда-то нам за спину и неожиданно взмахивает рукой, очевидно заметив кого-то из знакомых.
- Ну, мне пора бежать. Увидимся!
Он исчезает. Соби, плавно сместившись в сторону, останавливается рядом.
- Рицка, ты тоже считаешь, что мои работы ужасающи?
Подавив тяжелый вздох, качаю головой.
- Нет, Соби. Они просто чудесные.
Его рука на моем плече сжимается
- Я очень рад.
Стискиваю веки. Сеймей… Я не могу поверить, что Кио сказал правду. Как можно покушаться на подобную красоту? Тем более зная, что ее создал Соби.
Но ведь не стал бы Кио просто так порочить память о моем брате. Кио хороший и открытый человек, я успел это понять.
Почему все, кого я встречаю, говорят о Сеймее всякие гнусные вещи.
Неужели он действительно сделал это? Такого просто не может быть.
- Знаешь, Со-тян, я, кажется, начинаю понимать, почему ты так держишься за этого парня.
На мгновение мне становится смешно.
- Кио, хочешь сказать, что ты нас одобряешь?
Он ухмыляется.
- Я этого не говорил.
Повернув голову, мы наблюдаем как Рицка, задумчиво хмурясь, наклоняется ближе к искусному панно, выполненному цветной тушью на отрезе шелка.
- Просто теперь я понимаю, почему ты так изменился.
Сеймей… Иногда мне начинает казаться, что те, кто говорят о тебе, рассказывают мне о ком-то другом. У него твое имя. Твое лицо и тело. Но это не ты. Не тот заботливый и понимающий человек, которого я помню.
То, что рассказал мне Кио, не укладывается в моей голове.
Я просто не могу поверить, что Сеймей мог сделать что-то подобное.
Если бы я мог расспросить о нем Соби. Если бы он мог мне ответить, что бы он сказал? Упомянул бы об эпизоде с картиной или стал бы говорить только хорошее? А если бы я прямо спросил об этом случае? Ответил бы правду или стал все отрицать? И как бы я смог понять, обманывает он меня или нет?
Может это было каким-то наказанием? В учебнике Ритцу целая глава посвящена этому вопросу. Я не хотел пропускать ни страницы из опасения проглядеть что-нибудь важное, поэтому прочел этот раздел до конца, хотя каждое слово вызывало во мне отторжение.
Наказание – это часть контроля. Но к черту такой контроль! Мне вообще не нравится курс тех практических упражнений для Жертв, который дается там. Это напоминает дрессировку животных. Выработку безусловного подчинения на любые приказы и команды. Мне это не подходит. Я никогда не смог бы делать с Соби что-то подобное. Но если я не научусь управлять им, мне не стать его Жертвой. Так Йоджи говорил. Это проблема, которую мне абсолютно точно предстоит решать в будущем. Причем чем скорее я придумаю, как это сделать, тем лучше. А я придумаю…
Если старые методы становятся неприемлемыми, приходится создавать новые. И я их создам.
***
Рицка.
Этот длинный день все-таки подходит к концу. Я настолько устал, что, войдя в поезд, просто рухнул на одну из обтянутых кожей скамеек.
Как же я находился… Подняться так рано и весь день провести на ногах – не такое простое испытание.
Кончилось тем, что я уже был готов упасть там где-нибудь в углу и уснуть. Кио вскоре после нашего разговора ушел в гости к кому-то из своих здешних друзей, и я в тот момент страстно ему завидовал. Он там, по крайней мере, мог отдохнуть, а то и остаться на ночь.
Соби, видимо почувствовав мое изнемогающее состояние, ухитрился раздобыть где-то небольшую низкую кушетку без спинки. Я так на ней и просидел весь оставшийся вечер, пока выставка не закрылась, уткнувшись в книгу и борясь со сном. Соби предлагал мне уйти раньше, но я отказался. Это ведь важно для него. Я мог и потерпеть.
Тем более, что на этот раз я могу не беспокоиться о том, что задержусь. Чтобы поехать сегодня с Соби, мне пришлось сказать маме, что родители Юико пригласили меня с ними вместе загород. Что я вернусь очень поздно, но они меня подвезут. Я опасался, что мама запретит мне или попросит номер их телефона, чтобы выяснить подробности. Но она даже расспрашивать меня не стала. Не могу до конца понять, рад я этому или нет.
- Вот, возьми. Тебе он, кажется, понравился.
Рядом обозначилось движение. Соби аккуратно поставил свою сумку на скамью напротив и протянул мне небольшую пластиковую бутылочку.
Гранатовый сок. Беру и чуть криво улыбаюсь. Если вспомнить еще, при каких обстоятельствах я попробовал его впервые. Но он действительно оказался очень вкусным.
Иногда мне кажется, что Соби вообще ничего не забывает и все замечает. Ко мне еще никто не относился с таким вниманием. Только…. Сеймей…
Соби откидывается рядом на скамейку, прикрыв глаза. Поезд плавно трогается, мимо проплывают вертикальные колонны, поддерживающие свод над платформой. Набирая скорость, выезжаем из здания вокзала. Вечерние огни неяркими вспышками проносятся мимо, бросая на пол и скамейки стремительные светлые пятна.
Гляжу в окно, пытаясь разглядеть в этом разноцветном хороводе очертания незнакомого мне города. Мы так и не смогли сегодня погулять и осмотреть его. Вряд ли можно считать полноценной экскурсией получасовую поездку в метро. Впрочем, Соби сказал, что если мне хочется, мы можем вернуться сюда во время моих каникул. Надо будет обязательно это сделать. Это было бы замечательно.
Огни бледнеют, становятся более редкими. Мы покидаем пригород. Отодвинувшись от окна, чуть съезжаю на сиденье, вытягивая ноги вперед. И все-таки я вымотался, несмотря на все усилия Соби.
- Устал? - Он тепло смотрит, чуть склонив голову на бок.
Внимательно разглядываю свои ботинки.
- Ну немного… Ноги просто слегка гудят. Ничего страшного.
- Хм…- На его губах вдруг начинает играть едва заметная лукавая улыбка. Он наклоняется вперед и, подхватив свой рюкзак, ставит его меж мной и стеной вагона. А потом, прежде чем я успеваю опомниться, быстро и аккуратно приподнимает мои ноги и устраивает их на своих коленях.
О-ох! От неожиданности хватаюсь рукой за спинку скамейки. Его сумка теперь поддерживает поясницу, затылок упирается в вертикальную стеновую панель. Соби уже непринужденно расправляется со шнурками на моей обуви.
- Эй, ты что собрался делать?!- Тихо шиплю я, выпрямляясь, пытаясь вырваться из его рук и спуститься обратно на пол. - Тут же люди!
В салоне поезда помимо нас и впрямь находятся еще четыре человека. Правда сидят они немного дальше и лицом по направлению движения поезда, а к нам спиной. Пожилая дама в эффектной шляпе. Молодая пара и подросток года на три старше меня, в яркой спортивной куртке.
- Действительно, - Соби чуть усмехается, а затем произносит что-то шепотом, делая рукой странный жест, словно стряхивая с кончиков пальцев капли воды.
Парень тут же приобнимает девушку за плечи, она кладет голову ему на плечо. Дама достает из сумки книжку небольшого формата и, нацепив на нос очки, углубляется в чтение. Паренек прибавляет громкость в наушниках и сползает по сиденью, закинув ноги на скамью напротив.
- Никому из них даже в голову не придет оборачиваться.
Теплый вкрадчивый шепот Соби раздается прямо над ухом. Чуть отшатываюсь и, теряя равновесие, падаю обратно на его сумку.
Мои ботинки отправляются на пол. Соби ловко стаскивает носки и начинает легко и нежно поглаживать мои ступни сверху вниз.
От этих прикосновений я вздрагиваю и вновь пытаюсь вырваться. Он мягко удерживает мои колени на месте.
- Не беспокойся, Рицка, я ведь не делаю ничего плохого.
Когда-то я уже слышал нечто подобное.
"Даже если я ВЗРОСЛЫЙ и у меня нет ушек, это не значит, что я причиню тебе вред."
А потом он меня впервые поцеловал. Зажмуриваюсь.
- А если кто-то войдет из соседних вагонов? - Я еще пытаюсь протестовать.
- Не войдет,- уголки его губ вновь изгибаются в лукавой улыбке, - не волнуйся, Рицка.
Ничего себе не волнуйся! Да я сейчас просто лопну от смущения! Уши полыхают, лицо заливает жаркий румянец.
Я привык к его объятиям. Я уже почти не краснею, когда он касается моего лица или шеи. Его поцелуи повергают меня в трепет, но все же он целовал меня уже не раз и не два. Сейчас же происходит нечто совершенно новое. Ощущений, подобных этим, я никогда в жизни не испытывал.
Его ладони проходятся вдоль свода стопы, оглаживают подошвы ног, повторяя их изгибы. Руки у него теплые и чуткие. Я прямо чувствую, как по всему телу разливается удовольствие. Пальцы невольно стискивают край скамейки. Меня наполняет предательская слабость, я просто не в состоянии ему сопротивляться.
Эти прикосновения, они слишком откровенные. Что ты творишь, Соби…
- Хв…хватит… Перестань…- похоже, мое дыхание срывается. Да что со мной такое…
- Почему?- Он оборачивается через плечо, брови невинно приподнимаются. - Тебе не нравится?
Ох, еще как нравится. Даже слишком.
Стискиваю зубы. Соби, очевидно истолковав мое молчание как разрешение продолжать, возвращается к своему занятию. Переходит на пальцы ног, мягкими, но настойчивыми движениями массируя их сверху вниз. Он не торопится, выдерживая какой-то определенный темп, уделяя каждому достаточно внимания. Через пару минут руки его спускаются ниже. Ладони обхватывают стопу, большие пальцы ложатся на подъем, бережными круговыми движениями растирая кожу. А остальные нежно разминают подошву. Скользят по ней, но у меня такое чувство, что они обжигают. Эти неторопливые ритмичные поглаживания, отдающиеся приятными теплыми волнами во всем теле... Его умелые, терпеливые пальцы… Сколько я еще смогу выдержать так…
Кусаю губы, ощущая, как по коже струится дрожь. Это же просто массаж, почему я так реагирую? Как будто он прикасается ко мне всему, везде…
Судорожно втягиваю воздух. От этой мысли мне становится невыносимо жарко. В голове образуется полнейший хаос. Сумбурные, суматошные картины яркими вспышками наводняют сознание, погружая его в смятенье и трепет. …ладони Соби, неторопливо скользящие по телу… Из груди вырывается сдавленный вздох.
Соби оборачивается, его глаза расширяются, когда он видит мое отчаянно пылающее лицо, дрожащие веки. Стремительно придвинувшись ближе, он подхватывает меня на руки, сажает к себе на колени, прижимая к стене. Обмякаю в его объятиях, вцепляясь ослабшими руками в куртку. Его губы находят мои, и все мысли улетают в пустоту, растворяясь в этом поцелуе. Пальцы разжимаются, а голова начинает кружиться. Что ты со мной делаешь, Соби… Я же сейчас просто…. просто… лишусь сознания…
Наконец, он отстраняется. Безвольно утыкаюсь лбом ему в плечо.
Он прижимается к моей голове виском и виновато произносит:
- Прости, Рицка. Я не думал, что это подействует настолько…
Настолько сильно? Глубоко вздыхаю, в бесполезной попытке хоть как-то упорядочить свои мысли. Объятья Соби явно этому не способствуют. Зажмурившись, слабо толкаю его руками, желая слезть с его коленей. Он понимающе отодвигается. Плюхаюсь на скамейку, роняя голову на сцепленные замком руки. Гляжу в пол, закусив губу. Просто кошмар какой-то….
Он отводит взгляд.
- Я постараюсь больше так тебя не провоцировать, - его брови, приподнимаясь, сходятся в смущенном замешательстве,- наверное, я немного перестарался.
Это называется «немного».
Чувствую, что вновь краснею.
- Верни мне ботинки.
- О… Да, конечно,- он наклоняется, находит мою обувь и носки. Протягивает мне, не пытаясь коснуться. Сердито шмыгнув носом, отбираю их. Натягиваю носок на ногу. Мой взгляд невольно проходится по голой коже.
Откуда он знает все это? Где он этому научился? Спросить?
- Соби…
- Да?
- Откуда у тебя такие… навыки? Где ты выучился всем этим вещам?
На секунду меня охватывает страх. А вдруг это нечто, чего мне лучше было бы не знать.
Склонив голову, он чуть усмехается.
- Ну… я всегда интересовался человеческой анатомией. Это казалось мне полезным. Строение тела, принципы циркуляции в нем потоков энергии, и всего интереснее была нервная деятельность, отвечающая за ощущения и передачу информации. Я довольно глубоко изучал этот вопрос. Читал разные книги…
Он поворачивает голову.
- А почему ты спросил?
- Просто интересно.
Смотрю в пол, пряча глаза. Хочет знать, почему я спрашиваю. Потому что вдруг подумал о том, проделывал ли он такие вещи еще с кем-нибудь кроме меня? Например… с Сеймеем. Они ведь были полноценной парой, не то что мы. Хотя у Сеймея были Ушки. Но у Соби-то их нет…
Неожиданно ощущаю неприятный жгучий укол. Я что, ревную?
- Рицка, ты ревнуешь?
- Что?! - Весь вскидываюсь. Как он догадался? - Еще чего! Ничего подобного!
- Хм, - он улыбается, прикрыв глаза, затем опускается на одно колено передо мной, завязывая шнурки на моем втором ботинке.
- Тебе не о чем волноваться. Я никогда ничего подобного ни для кого не делал.
Едва заметно выдыхаю. Хотя мне немного неловко за испытываемое облегчение. В принципе мне не должно быть дела до того, что было раньше. Но все-таки отрадно осознавать, что я единственный к кому он когда-либо прикасался… так…
Соби вновь садится рядом, засовывая руки в карманы куртки.
- Но я рад твоей ревности,- он чуть улыбается,- значит, я тебе действительно небезразличен.
Соплю носом. Можно подумать, он сомневался.
-Нет, ревность - это не то, - отвожу глаза,- это чувство собственничества.
Он усмехается.
-Я именно это и имел в виду.
Удивленно вскидываю взгляд. Соби кажется удовлетворенным, уголки губ изгибаются в улыбке, прикрытые глаза слегка блестят. Как странно. Похоже, я его и правда обрадовал. Если бы кто-то ревновал меня, пытался сделать своей собственностью, я бы, наверное, не ощутил ничего кроме раздражения и досады. Но Соби хочет принадлежать. Это странное, не поддающееся моему пониманию, желание. Если бы это был кто-то другой, а не Соби, я бы, возможно, даже ощутил жалость к подобному человеку. Подчиняться, отказываясь от себя, от свободы.… Класть свою жизнь к ногам кого-то, позволяя ему управлять тобой, лепить из тебя, что вздумается. Как можно стремиться к такому, да еще и получать от этого удовольствие?
В голову приходит неожиданная мысль. Но ведь я же хочу, чтобы он принадлежал мне. Мне никто другой кроме него не нужен. Это странное чувство, мне будто бы хочется обхватить его, окутать собой, заключить в себя, становясь его опорой, его уверенностью в собственной ценности. Оберегать его душу так, как он хранит мое тело.
Усмехаюсь. Наверное, я хотел бы подарить Соби всю Вселенную, принадлежи она мне, только за то, чтобы постоянно всей душей ощущать, что я нужен ему. Что он не может без меня жить. Действительно собственническое чувство. Но, может, в этом как раз и кроется суть различия между Жертвой и Бойцом? Один желает обрести и обладать, окружая заботой. Другой мечтает быть обретенным, отдавая преданность и безграничное доверие. И оба получают при этом друг от друга нечто более ценное для себя.
Соби, ты тоже чувствуешь это так? Для тебя принадлежать мне — это больше чем долг. Это защищенность, ощущение своего дома, твоя земля под ногами — нечто, за что стоит драться до конца. В этом смысл твоей жизни, твоя честь и гордость Стража. А моя? Должно быть в том, чтобы создавать для тебя этот смысл. Принимать твое служение. И делать его достойным.
Прислоняюсь к его плечу, чувствуя, как, уступая сну, постепенно тяжелеют веки.
Я постараюсь, Соби. Я сделаю все, что в моих силах. Все, что смогу.
Скоро полночь. Поезд подходит к нашей станции. Рицка спит на моих коленях. Он очень устал, мне не хочется его будить. Дотягиваюсь до своей сумки и, повесив ее на плечо, осторожно беру его на руки и встаю, выбираясь из поезда. Конечно, Рицка маленький и совсем хрупкий, но весит он все-таки немало. Ничего, я донесу.
Прижимая его к себе, иду по перрону ко входу в метро. Немногочисленные пассажиры провожают нас недоумевающе-подозрительными взглядами. Наверное, я действительно выгляжу сейчас странно. Взрослый мужчина, несущий на руках спящего мальчика. Ничего, я позабочусь, чтобы никому из встречных не пришло в голову пристать ко мне с вопросами. Это может потревожить Рицку.
Спускаюсь в метро. Конечно, мой дом ближе, но будет лучше, если он проснется в своей постели. Правда, не расстроит ли его, если он не обнаружит при этом меня? Ведь, когда он засыпал, я был рядом. Почему-то теперь мне кажется, что это может быть важно для него. Что я не ушел, не попрощавшись... Не оставил его одного.
Возле дома Рицки пришлось повозиться, отыскивая в его кармане ключи. Затем приложить некоторые усилия, чтобы попасть внутрь. Остановившись перед входом в его комнату, несильно толкаю дверь носком ботинка. Открыто.
Все-таки я поставлю ему новый замок. Чтобы не приходилось больше вылезать через окно.
Войдя в ночной полумрак спальни, осторожно опускаю его на кровать. Рицка спит так крепко, что за все время моих неловких манипуляций даже не пошевелился ни разу. Замираю в некоторой нерешительности. Надо хотя бы снять с него обувь. И куртку неплохо бы тоже. А потом еще укрыть чем-нибудь.
Наклонившись, тяну за шнурки. Аккуратно развязываю их, ослабляя на ноге ботинок. Руки неожиданно останавливаются. Я выдыхаю, прикрыв глаза.
Все-таки мне надо быть осторожнее в отношении Рицки. Мне самому. Иначе я рискую в один прекрасный момент просто не справиться с собой. Он даже не представляет себе, насколько притягателен. То, что сегодня произошло…
Вначале я действительно хотел помочь ему, снять с его ног усталость после тяжелого дня. Но потом это переросло в нечто иное. В нечто сакральное. Я вкладывал в свои прикосновения куда больше, чем в простой массаж. Я почти ласкал его…
Мне точно надо быть осторожнее. Какими бы ни были мои собственные потребности, Рицка к подобному еще не готов. Его чувственность только пробуждается. Я не вправе поступать с ним таким образом или покушаться на что-то большее. Уже хватит того, что я не в состоянии отказывать себе в том, чтобы целовать его. Само собой, это нужно для поддержания нашей связи, но я делаю это чаще и с куда большим чувством, чем необходимо.
Думаю, сегодня он ощутил это. Иначе не смутился бы так сильно.
Стараясь действовать как можно более аккуратно, медленно снимаю с его пятки ботинок. Рицка тут же вздрагивает и просыпается.
- Соби? Что ты делаешь?
Усмехаюсь. Надо же. Я думал его до утра невозможно будет добудиться. Все-таки ступни у него очень чувствительное место. Надо будет отложить в памяти. На будущее.
- Рицка, ты уже дома…
-Дома?- Он садится на кровати, оглядываясь и протирая ладонями глаза.
- Соби, ты что тащил меня на себе всю дорогу от вокзала? Зачем? - Он недоуменно моргает.- Надо было разбудить…
Склоняю голову.
- Прости.
- Да ничего страшного,- он чуть растеряно улыбается, - просто… Я же тяжелый.
Прикрываю глаза. Рицка – настоящее чудо. Мне очень повезло с ним.
- Что ж, ты проснулся. Значит, я могу идти. Спокойной ночи, Рицка.
Он чуть подается вперед, вскидывая голову, так, что мне вдруг кажется, что он сейчас попросит меня остаться.
Этого я точно не могу себе позволить.
Наклоняюсь и, прежде чем он успевает сказать что-то, накрываю его губы своими, придерживая ладонями подбородок. Он чуть вздрагивает и сдается, оседая вниз. Веки опускаются.
- Спокойной ночи, - мягко повторяю я, целуя его в лоб.
- И тебе… До встречи, Соби.
Он печально вздыхает, отводя глаза. Направляясь к балкону, прячу улыбку. Вряд ли я смогу продержаться долго без него. Спорю на что угодно, что уже завтра обнаружу себя, покупающим билеты на вечерний поезд, чтобы с ним увидеться. Через неделю у Рицки начнутся каникулы. А это значит, что мы сможем проводить вместе куда больше времени. Подобная свобода открывает такой большой простор для творчества и фантазии.
Единственно… Моя потребность в близости с ним все больше возрастает. Сегодня я это очень отчетливо осознал. Как я буду справляться с собой, когда это станет невыносимым? Я просто не могу себе представить.
Приблизившиеся к пониманию.Chapter IV Blind less
Приблизившиеся к пониманию.
Соби
В будние дни даже в подобное время вокзал похож на растревоженный улей. Пригородные поезда подходят к платформе с минимальными промежутками. Звуки шагов в становящихся все более плотными потоках людей сливаются в сплошной низкий гул. Есть кому спешить на работу, несмотря на ранний час.
Но сегодня воскресенье. Платформы практически пусты. Серый, в туманной дымке день еще только посыпается. Небо светлеет. Над зданием вокзала медленно гаснут ночные фонари. Редкие ранние пассажиры, нахохлившись, словно синицы на ветках, дремлют в ожидании поезда на металлических скамейках. Более привычные покупают в автоматах кофе и утренние газеты.
Затушив ботинком пятую уже по счету сигарету, бросаю быстрый взгляд на установленные у входа в зал ожидания электронные часы. Без четверти семь. Первый утренний синкансэн прибудет через пятнадцать минут, а Рицки все нет. Надеюсь, он не опоздает.
Когда я накануне признался ему, во сколько нужно будет подняться сегодня, у него даже глаза округлились от удивления. Правда, на его решение поехать со мной это никак не повлияло. На всякий случай, чтобы удостовериться, что он точно не проспит, я позвонил ему утром. Его сонный голос вызвал невольную улыбку: «Да-Соби-я-уже-проснулся».
Я прямо видел в тот момент, как он сидит в пижаме на кровати, героически пытаясь открыть слипающиеся глаза. Ушки висят, разделяя нежелание тела пробуждаться. Спутавшиеся за ночь, взъерошенные пряди волос топорщатся в разные стороны.
Хотел бы я увидеть это хоть раз. Своими глазами.
- Со-тян? Что ты тут делаешь?
Кио?
Он ставит свою сумку рядом с моей, разглядывая меня с некоторым недоумением. Мне известно, почему. Я должен был уехать в Осаку еще вчера днем вместе с остальными участниками выставки. Но это означало бы вынудить Рицку ночевать вне дома. Подобного допустить было нельзя.
- Пожалуй, у меня к тебе тот же вопрос. Ты ведь вроде отказался от этой поездки.
- Сенсей позвонил мне и еще кое-кому из группы, просил помочь с монтажом. В общем, я подумал, там и впрямь может быть что-нибудь любопытное. Как говорит учитель… - Кио поднимает вверх палец и, состроив уморительно серьезное выражение на лице, понижает голос в шутливом цитировании.
- «Работы молодых художников зачастую более интересны. Потому как дух их восторжен и юн, взгляд открыт для исканий, а руки полны старания и уважения к профессии».
Невольно усмехаюсь. Действительно очень похоже. Хорошее настроение Кио потрясающе заразительно. Видимо, его ни капли не смущает перспектива ехать куда-то так рано в воскресный день. Одна из сильных сторон Кио – его легкое, оптимистичное отношение к жизни. Он во всем ухитряется разглядеть что-то хорошее. Мне подобного иногда сильно не хватает.
Кио поднимает на меня сияющий взгляд.
- А все-таки удачно получилось. Поедем вместе, значит?
Моя улыбка становится несколько натянутой.
Не назвал бы происходящее удачным. Я обещал этот день Рицке. Появление Кио в мои планы никак не входило. Как Рицка отреагирует, когда поймет, что мы будем не одни?
Так или иначе, я не могу обмануть его ожиданий. Значит, мне предстоит каким-нибудь образом убедить Кио не присоединяться ко мне.
Как мне поступить? Прямая просьба наверняка его оскорбит.
- Соби!
Оборачиваюсь. Рицка бежит по перрону. Полы расстегнутой куртки хлопают по бокам в такт быстрым шагам. Похоже, я уже не успею что-либо сделать.
Заметив Кио, он резко останавливается, по инерции сделав еще несколько шагов вперед.
Пауза. Второй акт. Немая сцена.
- А что этот здесь делает?- Говорят они оба, тыкая пальцем друг в друга, а глядя при этом на меня.
Обреченно выдыхаю. Потрясающая ситуация.
Кио опомнился первым.
- Эй, не груби старшим.
- Кио, не груби Рицке.
Это мы тоже произносим почти одновременно. Кио, что с сердитым видом навис над ним, уперев руку в бок, поднимает на меня обиженно-недоуменный взгляд. Другая рука с назидательно-указующим пальцем, балансирующим у носа Рицки, застывает в воздухе. Он смотрит на меня, потом на него. Зубы его сжимаются.
- Та-ак… Похоже я здесь лишний.
Не глядя, он хватает свою сумку и идет прочь. Рицка отскакивает в сторону, пропуская его, и недоумевающе глядит ему вслед. Затем растеряно оглядывается на меня.
Я молчу, изучая взглядом асфальт. Если Кио хочет уйти, я не буду его останавливать. Возможно, я предприму какие-нибудь шаги, чтобы помириться с ним. Но позже.
- Эй! Постой!- Сорвавшись с места, Рицка ловит Кандо за карман куртки. Тот резко оборачивается, светлые волосы взлетают вокруг головы. Выражение глаз ядовито-мрачное, губы сурово сжаты.
- Слушай… я не хотел грубить тебе,- Рицка несмело улыбается краешком рта, - само как-то получилось…
Кио, развернувшись, выпрямляется. Брови его ползут вверх в недоверчивом удивлении. Он переводит взгляд на меня. Спокойно смотрю ему в глаза. Не совсем понимаю, зачем Рицка это делает. Для него, в сущности, не должно иметь значения, обидится на меня Кио или нет.
Слегка скривившись, он едва заметно усмехается.
- Ладно, Рит-тян, я и сам был не шибко вежлив,- смущенно растирает ладонью шею.- Значит, ты тоже едешь на выставку?
- Да,- в глазах Рицки зажигается теплый огонек, - меня Соби пригласил.
Он неожиданно обхватывает ладонью мою руку.
- Вот как?- Кио глядит на наши переплетенные пальцы и чуть слышно вздыхает. - Ну… я мог бы поехать вместе с вами. Если вы оба не против.
-Я не против,- Рицка отводит глаза в сторону, - только вы, пожалуйста, не ссорьтесь.
Мы с Кио, онемев, смотрим на него сверху вниз. Затем поднимаем взгляд друг на друга. Наверно, выражение лица у меня сейчас такое же, как у него. Опешившее и растерянное. И слегка виноватое.
Кио в замешательстве хмыкает, криво улыбаясь.
- Мы не будем, верно, Со-тян?
- Да, - осторожно ерошу волосы Рицки,- не волнуйся об этом.
Он медленно кивает, глядя в землю.
Инцидент и вправду исчерпан. Но все равно это просто поразительно…
Кажущийся бесцветно-металлическим голос оповещает о прибытии нашего поезда. Похожий на узкий космический шаттл, обтекаемый и стремительный, синкансэн величественно вплывает под своды вокзала. Двери бесшумно раскрываются, мы вступаем в освещенный ровным электрическим светом уютный салон.
Пассажиров кроме нас почти нет. Некому в столь ранний час ехать в Осаку на этом комфортабельном экспрессе. Рицка тут же пробирается к окну. Я сажусь рядом. Кио, примостив возле себя свою сумку, устраивается напротив, задумчиво изучая Рицку взглядом. Словно видит в нем нечто, чего раньше не замечал.
Поезд незаметно трогается, плавно набирая скорость. Расстояние до Осаки довольно значительно. Даже учитывая невиданные возможности нашего транспорта, мы будем там только через два с половиной часа.
Вскоре возникшая неловкость сглаживается, и поездка проходит довольно весело. Кио – мастер анекдотов и дорожных историй. Он вообще в любом обществе вскоре становится душей компании, и мне не совсем понятно иногда, почему он выбрал своим другом именно меня. Ведь, когда мы только познакомились, я вообще ни с кем не общался, пресекая любые попытки ко мне приблизиться. Но он был очень настойчив…
- …и вот я смотрю на нее в темноте… А у нее глаза выпучены, голова и лицо все в здоровых колючках, как у мутанта, и уши в разные стороны торчат. У меня аж челюсть отвисла, и цветы из рук выпали. А потом до меня дошло, что это макет рыбы-ежа, стоящий на постаменте. Я, ей-богу, чуть дуба со страху не дал, пока разобрался, что к чему…
Мне нравится, как Рицка смеется. Он чуть запрокидывает голову, плечи вздрагивают. Глаза весело щурятся, а на щеках появляются едва заметные ямочки.
Смех у него звонкий и открытый, и чистый, словно весенняя капель…
Жаль, что он так редко это делает. Я бы хотел уметь смешить его, так как Кио.
Рицка ловит мой взгляд и в глазах его зажигаются теплые огоньки. Он незаметно находит мою руку на сиденье и крепко сжимает ее.
Улыбаюсь, склонив голову. Странно. Я чувствую себя почти счастливым.
Все-таки это была очень хорошая мысль — попросить его поехать со мной. Надо будет снова придумать что-нибудь. Есть столько замечательных мест, где он наверняка еще не был.
Усмехаюсь. Надо же. Я даже позволяю себе строить планы на будущее. Кто бы подумал.
Но то, что Рицка сделал сегодня для нас с Кио, наводит на мысль, что, может, я имею на это хотя бы некоторое право. Почему-то для него оказалось важным, чтобы мы помирились. Впрочем… Кио мой единственный друг. Кроме него и Рицки у меня никого нет.
Трудно поверить, что он может придавать значение подобным вещам. Что он думает обо мне и заботится о моей жизни куда больше, чем я сам. Осознавать это – просто невероятно.
Возможно, будущее не настолько неопределенно, как я раньше полагал. Рицка не оставит меня. Наверное, я могу больше этого не опасаться.
Рицка.
Павильон, в котором проходит выставка, похож на крытый стадион. Он поделен на зоны для каждого из учебных учреждений, таблички с названиями которых возвышаются у входов, напоминая уличные указатели. Под ними установлены столики с глянцевыми сборниками репродукций, рекламными университетскими проспектами и прочей сопутствующей литературой. Высокие, словно стены одноэтажных домов без крыш, стенды, на которых представлены картины, установлены под четкими прямыми углами, отчего выставка напоминает гигантский причудливый лабиринт.
Размах происходящего поистине впечатляет. Огромное количество людей. Вспышки фотокамер. Кажется, я даже видел среди всего этого хаоса несколько человек, груженных тяжелой видеоаппаратурой с эмблемами ведущих телеканалов. Похоже, короткий репортаж о сегодняшнем открытии пройдет в вечерних новостях.
Я стараюсь не сильно отвлекать Соби, а то он и так разрывается между желанием быть со мной и прочими своими обязанностями. Вот и сейчас он стоит в десятке метров от меня, вполголоса обсуждая что-то с руководителем своей группы. Отвечая на очередную реплику, быстро и едва заметно поворачивает голову в сторону, выискивая меня глазами. Должно быть, боится потерять в этой толпе.
Тихонько взмахиваю рукой, привлекая его внимание. Не беспокойся. Я здесь.
Он ловит мой взгляд и, улыбнувшись, едва заметно кивает, словно спрашивая все ли в порядке.
Усмехаюсь. Ну да. Со мной все хорошо. Лучше не бывает.
Когда мы приехали на первом поезде, здесь царила настоящая суматоха. Картины прибыли накануне, упакованные в толстый картон. Я, Соби и Кио все утро потратили на то, чтобы подготовить наш выставочный стенд. Соби укладывал свои работы в рамы под специальное, защищенное от бликов стекло. А мне доверил прикалывать таблички с его именем. Потом я держал его стремянку, пока Соби закреплял картины в специальных держателях и регулировал над ними освещение.
Выставка открылась в полдень. Мы едва успели все закончить. На открытии Соби был очень сдержан и немногословен, но я видел, что он действительно волнуется. Он не отпускал меня от себя ни на шаг. Я прямо чувствовал, как сжимаются его руки, замершие на моих плечах, пока мы слушали приветственную речь, стоя среди толпы зрителей и таких же, как и мы, участников.
Усмехаюсь, прикрыв глаза. Соби сколько угодно может делать вид, что его ничего на свете не волнует. Теперь я точно знаю, что это не так. По крайней мере, глаза его наполнены блеском и оживлением, которое он тщательно скрывает за сдержанным, полным неизменного достоинства поведением.
А еще ему очень идет его строгий костюм с консервативным темным галстуком в широкую косую синюю полоску. Соби отлично в нем смотрится. Правда, когда я сообщил ему об этом, он лишь усмехнулся, сказав, что ему не придется все время так ходить. Уже завтра для участников выставки начинаются практика и мастер-классы, или как это там называется. Но сегодня особенный день. Сегодня – открытие.
-Ну как, Рит-тян. Тебе тут нравится?
Голос Кио доносится из-за моей спины. Не оборачиваясь, киваю, наклоняясь к одной из работ Соби.
Он привез сюда пять своих картин. Две большие и три миниатюры. Та, которую я сейчас рассматриваю, двадцать на двадцать сантиметров размером, выполнена в монохромной тушевой технике. На ней сонное озеро, окруженное деревьями и зарослями тростника. На покрытой легкой рябью воде замерли листья лотоса. В тени раскидистой ивы виден силуэт спящей цапли. Сюжет незатейлив, но сколько в нем чувства. И это почти ювелирная работа. Мне никогда даже не приблизиться к тому, чтобы повторить такое.
- Сенсей говорит, у Со-тяна большое будущее. Видишь эту линию? – Остановившись рядом, Кио переводит мое внимание на одну из масштабных картин. Мне приходится подойти вплотную, чтобы понять, куда он показывает. Там в сердцевине кажущегося хрустальным цветка, рядом с тонкими тычинками словно дрожит что-то….
-Это очень сложный прием. Такой мазок нужно писать не отрываясь, единым движением, и кисть при этом должна трепетать, словно крыло бабочки, чтобы тушь ложилась ровно через одинаковые промежутки. У меня так не выходит. Вечно получается хоть немного, но криво. Для того, чтобы линия была такой точной, требуются годы практики, потрясающая координация и высокая концентрация духа. И то…
Кио вздыхает и отправляет леденец обратно в рот.
Вот как, значит. Отстраняюсь и окидываю картину взглядом. Я в этом ничего не понимаю, но даже мне очевидно, что она прекрасна.
Углы и края листа чисты. И оттого ощутимее образующиеся в середине композиции глубина и объем. Это похоже на эффект голограммы. Лист будто проваливается внутрь и выступает вперед, образуя мистическое трехмерное пространство. Наверное, весь этот рисунок состоит из подобных частичек мастерства Соби. Линия за линией, пятно за пятном образуют вместе фантастически живой, почти осязаемый образ.
- Я рад,- перевожу дыхание, - я даже и не думал, что Соби настолько…
Настолько потрясающе талантлив. Как много всего я еще о нем не знаю.
- Рад?- Кио как-то странно покосился на меня. - Надо же…
- А что в этом такого?- Бросаю на него быстрый хмурый взгляд.
- Ну… Помнится, Сеймея серьезное отношение Со-тяна к своим работам только раздражало.
Прикрыв глаза, медленно выдыхаю сквозь сжатые зубы. Так. Только не заводиться. Но если он опять начнет говорить гадости о моем брате…
- …он как-то даже порезал одну из его работ.
Что!!? Мои глаза широко распахиваются.
- Как… порезал?..
- А вот так,- Кио делает рукой два широких взмаха, рассекая воздух крест накрест.
Смотрю на него. Не верю.
- Врешь! Сеймей не мог такое сделать!
Кио горько усмехается, склоняя голову. Мои кулаки сжимаются.
- Это неправда!- Должно быть я слишком громко это сказал. Быстро оглянувшись, понижаю голос до злого шепота. - Ты сам это видел?
Качает головой.
- Тогда откуда тебе знать, что это был именно Сеймей?!
- А больше некому,- Кио вновь достает конфету изо рта и лезет в карман,- хочешь таранку?
Отскакиваю в сторону и отрицательно мотаю головой, прожигая его взглядом. Кио вздыхает.
- Мы тогда запаздывали со сдачей работ. Со-тян запаздывал. Иногда, чтобы закончить все в срок, ему приходилось допоздна задерживаться в Университете. Сенсей оставлял ему ключи от аудитории, а он потом отдавал их ночному сторожу. Так вот, когда я уходил, то столкнулся в вестибюле с Сеймеем. Он меня не узнал. Со-тян нас не знакомил. Но я пару раз видел их вместе, поэтому знал, что это он. Я еще подумал тогда, может мне вернуться?.. В общем, на следующий день я был дежурным в классе. Относил мусорные пакеты в контейнер на заднем дворе. И увидел там, в дальнем углу работу Со-тяна. Ту самую, которую ему надо было закончить. Порезанную. Он тогда сказал, что испортил ее, выплеснув случайно сверху разведенную тушь. Я не говорил ему, что знаю…
Кио бросил на меня внимательный взгляд.
- И ты не говори. Это его только расстроит.
Сглатываю застрявший в горле горький комок. Кио молчит, разглядывая работу, и я молчу… Сеймей… Неужели он действительно совершил такое?
Картины Соби – прекрасны.
Как?..
- Я никогда… не сделал бы ничего подобного…
Кио бросает на меня быстрый взгляд. Глаза его странно вспыхивают.
- Вот как….
- Кио. Что ты сказал Рицке, что он так огорчился?
Рука Соби ложится на мое плечо. Его голос, раздавшийся прямо над ухом, едва не заставил меня подпрыгнуть от неожиданности.
Как же он тихо ходит. Подойди Соби чуть раньше, он мог услышать наш разговор. Вряд ли бы ему это понравилось.
- Я сказал, что твои картинки просто ужасающи,- Кио ухмыляется, - ты настоящий лентяй, Со-тян.
Вскидываю изумленно-негодующий взгляд. Он же только что говорил прямо противоположное!
Соби усмехается. Взгляд его загорается иронией. Вижу, что он совсем не обиделся, скорее даже наоборот. Видимо, это какая-то их общая с Кио шутка, корни которой мне неизвестны.
Кио глядит куда-то нам за спину и неожиданно взмахивает рукой, очевидно заметив кого-то из знакомых.
- Ну, мне пора бежать. Увидимся!
Он исчезает. Соби, плавно сместившись в сторону, останавливается рядом.
- Рицка, ты тоже считаешь, что мои работы ужасающи?
Подавив тяжелый вздох, качаю головой.
- Нет, Соби. Они просто чудесные.
Его рука на моем плече сжимается
- Я очень рад.
Стискиваю веки. Сеймей… Я не могу поверить, что Кио сказал правду. Как можно покушаться на подобную красоту? Тем более зная, что ее создал Соби.
Но ведь не стал бы Кио просто так порочить память о моем брате. Кио хороший и открытый человек, я успел это понять.
Почему все, кого я встречаю, говорят о Сеймее всякие гнусные вещи.
Неужели он действительно сделал это? Такого просто не может быть.
- Знаешь, Со-тян, я, кажется, начинаю понимать, почему ты так держишься за этого парня.
На мгновение мне становится смешно.
- Кио, хочешь сказать, что ты нас одобряешь?
Он ухмыляется.
- Я этого не говорил.
Повернув голову, мы наблюдаем как Рицка, задумчиво хмурясь, наклоняется ближе к искусному панно, выполненному цветной тушью на отрезе шелка.
- Просто теперь я понимаю, почему ты так изменился.
Сеймей… Иногда мне начинает казаться, что те, кто говорят о тебе, рассказывают мне о ком-то другом. У него твое имя. Твое лицо и тело. Но это не ты. Не тот заботливый и понимающий человек, которого я помню.
То, что рассказал мне Кио, не укладывается в моей голове.
Я просто не могу поверить, что Сеймей мог сделать что-то подобное.
Если бы я мог расспросить о нем Соби. Если бы он мог мне ответить, что бы он сказал? Упомянул бы об эпизоде с картиной или стал бы говорить только хорошее? А если бы я прямо спросил об этом случае? Ответил бы правду или стал все отрицать? И как бы я смог понять, обманывает он меня или нет?
Может это было каким-то наказанием? В учебнике Ритцу целая глава посвящена этому вопросу. Я не хотел пропускать ни страницы из опасения проглядеть что-нибудь важное, поэтому прочел этот раздел до конца, хотя каждое слово вызывало во мне отторжение.
Наказание – это часть контроля. Но к черту такой контроль! Мне вообще не нравится курс тех практических упражнений для Жертв, который дается там. Это напоминает дрессировку животных. Выработку безусловного подчинения на любые приказы и команды. Мне это не подходит. Я никогда не смог бы делать с Соби что-то подобное. Но если я не научусь управлять им, мне не стать его Жертвой. Так Йоджи говорил. Это проблема, которую мне абсолютно точно предстоит решать в будущем. Причем чем скорее я придумаю, как это сделать, тем лучше. А я придумаю…
Если старые методы становятся неприемлемыми, приходится создавать новые. И я их создам.
***
Рицка.
Этот длинный день все-таки подходит к концу. Я настолько устал, что, войдя в поезд, просто рухнул на одну из обтянутых кожей скамеек.
Как же я находился… Подняться так рано и весь день провести на ногах – не такое простое испытание.
Кончилось тем, что я уже был готов упасть там где-нибудь в углу и уснуть. Кио вскоре после нашего разговора ушел в гости к кому-то из своих здешних друзей, и я в тот момент страстно ему завидовал. Он там, по крайней мере, мог отдохнуть, а то и остаться на ночь.
Соби, видимо почувствовав мое изнемогающее состояние, ухитрился раздобыть где-то небольшую низкую кушетку без спинки. Я так на ней и просидел весь оставшийся вечер, пока выставка не закрылась, уткнувшись в книгу и борясь со сном. Соби предлагал мне уйти раньше, но я отказался. Это ведь важно для него. Я мог и потерпеть.
Тем более, что на этот раз я могу не беспокоиться о том, что задержусь. Чтобы поехать сегодня с Соби, мне пришлось сказать маме, что родители Юико пригласили меня с ними вместе загород. Что я вернусь очень поздно, но они меня подвезут. Я опасался, что мама запретит мне или попросит номер их телефона, чтобы выяснить подробности. Но она даже расспрашивать меня не стала. Не могу до конца понять, рад я этому или нет.
- Вот, возьми. Тебе он, кажется, понравился.
Рядом обозначилось движение. Соби аккуратно поставил свою сумку на скамью напротив и протянул мне небольшую пластиковую бутылочку.
Гранатовый сок. Беру и чуть криво улыбаюсь. Если вспомнить еще, при каких обстоятельствах я попробовал его впервые. Но он действительно оказался очень вкусным.
Иногда мне кажется, что Соби вообще ничего не забывает и все замечает. Ко мне еще никто не относился с таким вниманием. Только…. Сеймей…
Соби откидывается рядом на скамейку, прикрыв глаза. Поезд плавно трогается, мимо проплывают вертикальные колонны, поддерживающие свод над платформой. Набирая скорость, выезжаем из здания вокзала. Вечерние огни неяркими вспышками проносятся мимо, бросая на пол и скамейки стремительные светлые пятна.
Гляжу в окно, пытаясь разглядеть в этом разноцветном хороводе очертания незнакомого мне города. Мы так и не смогли сегодня погулять и осмотреть его. Вряд ли можно считать полноценной экскурсией получасовую поездку в метро. Впрочем, Соби сказал, что если мне хочется, мы можем вернуться сюда во время моих каникул. Надо будет обязательно это сделать. Это было бы замечательно.
Огни бледнеют, становятся более редкими. Мы покидаем пригород. Отодвинувшись от окна, чуть съезжаю на сиденье, вытягивая ноги вперед. И все-таки я вымотался, несмотря на все усилия Соби.
- Устал? - Он тепло смотрит, чуть склонив голову на бок.
Внимательно разглядываю свои ботинки.
- Ну немного… Ноги просто слегка гудят. Ничего страшного.
- Хм…- На его губах вдруг начинает играть едва заметная лукавая улыбка. Он наклоняется вперед и, подхватив свой рюкзак, ставит его меж мной и стеной вагона. А потом, прежде чем я успеваю опомниться, быстро и аккуратно приподнимает мои ноги и устраивает их на своих коленях.
О-ох! От неожиданности хватаюсь рукой за спинку скамейки. Его сумка теперь поддерживает поясницу, затылок упирается в вертикальную стеновую панель. Соби уже непринужденно расправляется со шнурками на моей обуви.
- Эй, ты что собрался делать?!- Тихо шиплю я, выпрямляясь, пытаясь вырваться из его рук и спуститься обратно на пол. - Тут же люди!
В салоне поезда помимо нас и впрямь находятся еще четыре человека. Правда сидят они немного дальше и лицом по направлению движения поезда, а к нам спиной. Пожилая дама в эффектной шляпе. Молодая пара и подросток года на три старше меня, в яркой спортивной куртке.
- Действительно, - Соби чуть усмехается, а затем произносит что-то шепотом, делая рукой странный жест, словно стряхивая с кончиков пальцев капли воды.
Парень тут же приобнимает девушку за плечи, она кладет голову ему на плечо. Дама достает из сумки книжку небольшого формата и, нацепив на нос очки, углубляется в чтение. Паренек прибавляет громкость в наушниках и сползает по сиденью, закинув ноги на скамью напротив.
- Никому из них даже в голову не придет оборачиваться.
Теплый вкрадчивый шепот Соби раздается прямо над ухом. Чуть отшатываюсь и, теряя равновесие, падаю обратно на его сумку.
Мои ботинки отправляются на пол. Соби ловко стаскивает носки и начинает легко и нежно поглаживать мои ступни сверху вниз.
От этих прикосновений я вздрагиваю и вновь пытаюсь вырваться. Он мягко удерживает мои колени на месте.
- Не беспокойся, Рицка, я ведь не делаю ничего плохого.
Когда-то я уже слышал нечто подобное.
"Даже если я ВЗРОСЛЫЙ и у меня нет ушек, это не значит, что я причиню тебе вред."
А потом он меня впервые поцеловал. Зажмуриваюсь.
- А если кто-то войдет из соседних вагонов? - Я еще пытаюсь протестовать.
- Не войдет,- уголки его губ вновь изгибаются в лукавой улыбке, - не волнуйся, Рицка.
Ничего себе не волнуйся! Да я сейчас просто лопну от смущения! Уши полыхают, лицо заливает жаркий румянец.
Я привык к его объятиям. Я уже почти не краснею, когда он касается моего лица или шеи. Его поцелуи повергают меня в трепет, но все же он целовал меня уже не раз и не два. Сейчас же происходит нечто совершенно новое. Ощущений, подобных этим, я никогда в жизни не испытывал.
Его ладони проходятся вдоль свода стопы, оглаживают подошвы ног, повторяя их изгибы. Руки у него теплые и чуткие. Я прямо чувствую, как по всему телу разливается удовольствие. Пальцы невольно стискивают край скамейки. Меня наполняет предательская слабость, я просто не в состоянии ему сопротивляться.
Эти прикосновения, они слишком откровенные. Что ты творишь, Соби…
- Хв…хватит… Перестань…- похоже, мое дыхание срывается. Да что со мной такое…
- Почему?- Он оборачивается через плечо, брови невинно приподнимаются. - Тебе не нравится?
Ох, еще как нравится. Даже слишком.
Стискиваю зубы. Соби, очевидно истолковав мое молчание как разрешение продолжать, возвращается к своему занятию. Переходит на пальцы ног, мягкими, но настойчивыми движениями массируя их сверху вниз. Он не торопится, выдерживая какой-то определенный темп, уделяя каждому достаточно внимания. Через пару минут руки его спускаются ниже. Ладони обхватывают стопу, большие пальцы ложатся на подъем, бережными круговыми движениями растирая кожу. А остальные нежно разминают подошву. Скользят по ней, но у меня такое чувство, что они обжигают. Эти неторопливые ритмичные поглаживания, отдающиеся приятными теплыми волнами во всем теле... Его умелые, терпеливые пальцы… Сколько я еще смогу выдержать так…
Кусаю губы, ощущая, как по коже струится дрожь. Это же просто массаж, почему я так реагирую? Как будто он прикасается ко мне всему, везде…
Судорожно втягиваю воздух. От этой мысли мне становится невыносимо жарко. В голове образуется полнейший хаос. Сумбурные, суматошные картины яркими вспышками наводняют сознание, погружая его в смятенье и трепет. …ладони Соби, неторопливо скользящие по телу… Из груди вырывается сдавленный вздох.
Соби оборачивается, его глаза расширяются, когда он видит мое отчаянно пылающее лицо, дрожащие веки. Стремительно придвинувшись ближе, он подхватывает меня на руки, сажает к себе на колени, прижимая к стене. Обмякаю в его объятиях, вцепляясь ослабшими руками в куртку. Его губы находят мои, и все мысли улетают в пустоту, растворяясь в этом поцелуе. Пальцы разжимаются, а голова начинает кружиться. Что ты со мной делаешь, Соби… Я же сейчас просто…. просто… лишусь сознания…
Наконец, он отстраняется. Безвольно утыкаюсь лбом ему в плечо.
Он прижимается к моей голове виском и виновато произносит:
- Прости, Рицка. Я не думал, что это подействует настолько…
Настолько сильно? Глубоко вздыхаю, в бесполезной попытке хоть как-то упорядочить свои мысли. Объятья Соби явно этому не способствуют. Зажмурившись, слабо толкаю его руками, желая слезть с его коленей. Он понимающе отодвигается. Плюхаюсь на скамейку, роняя голову на сцепленные замком руки. Гляжу в пол, закусив губу. Просто кошмар какой-то….
Он отводит взгляд.
- Я постараюсь больше так тебя не провоцировать, - его брови, приподнимаясь, сходятся в смущенном замешательстве,- наверное, я немного перестарался.
Это называется «немного».
Чувствую, что вновь краснею.
- Верни мне ботинки.
- О… Да, конечно,- он наклоняется, находит мою обувь и носки. Протягивает мне, не пытаясь коснуться. Сердито шмыгнув носом, отбираю их. Натягиваю носок на ногу. Мой взгляд невольно проходится по голой коже.
Откуда он знает все это? Где он этому научился? Спросить?
- Соби…
- Да?
- Откуда у тебя такие… навыки? Где ты выучился всем этим вещам?
На секунду меня охватывает страх. А вдруг это нечто, чего мне лучше было бы не знать.
Склонив голову, он чуть усмехается.
- Ну… я всегда интересовался человеческой анатомией. Это казалось мне полезным. Строение тела, принципы циркуляции в нем потоков энергии, и всего интереснее была нервная деятельность, отвечающая за ощущения и передачу информации. Я довольно глубоко изучал этот вопрос. Читал разные книги…
Он поворачивает голову.
- А почему ты спросил?
- Просто интересно.
Смотрю в пол, пряча глаза. Хочет знать, почему я спрашиваю. Потому что вдруг подумал о том, проделывал ли он такие вещи еще с кем-нибудь кроме меня? Например… с Сеймеем. Они ведь были полноценной парой, не то что мы. Хотя у Сеймея были Ушки. Но у Соби-то их нет…
Неожиданно ощущаю неприятный жгучий укол. Я что, ревную?
- Рицка, ты ревнуешь?
- Что?! - Весь вскидываюсь. Как он догадался? - Еще чего! Ничего подобного!
- Хм, - он улыбается, прикрыв глаза, затем опускается на одно колено передо мной, завязывая шнурки на моем втором ботинке.
- Тебе не о чем волноваться. Я никогда ничего подобного ни для кого не делал.
Едва заметно выдыхаю. Хотя мне немного неловко за испытываемое облегчение. В принципе мне не должно быть дела до того, что было раньше. Но все-таки отрадно осознавать, что я единственный к кому он когда-либо прикасался… так…
Соби вновь садится рядом, засовывая руки в карманы куртки.
- Но я рад твоей ревности,- он чуть улыбается,- значит, я тебе действительно небезразличен.
Соплю носом. Можно подумать, он сомневался.
-Нет, ревность - это не то, - отвожу глаза,- это чувство собственничества.
Он усмехается.
-Я именно это и имел в виду.
Удивленно вскидываю взгляд. Соби кажется удовлетворенным, уголки губ изгибаются в улыбке, прикрытые глаза слегка блестят. Как странно. Похоже, я его и правда обрадовал. Если бы кто-то ревновал меня, пытался сделать своей собственностью, я бы, наверное, не ощутил ничего кроме раздражения и досады. Но Соби хочет принадлежать. Это странное, не поддающееся моему пониманию, желание. Если бы это был кто-то другой, а не Соби, я бы, возможно, даже ощутил жалость к подобному человеку. Подчиняться, отказываясь от себя, от свободы.… Класть свою жизнь к ногам кого-то, позволяя ему управлять тобой, лепить из тебя, что вздумается. Как можно стремиться к такому, да еще и получать от этого удовольствие?
В голову приходит неожиданная мысль. Но ведь я же хочу, чтобы он принадлежал мне. Мне никто другой кроме него не нужен. Это странное чувство, мне будто бы хочется обхватить его, окутать собой, заключить в себя, становясь его опорой, его уверенностью в собственной ценности. Оберегать его душу так, как он хранит мое тело.
Усмехаюсь. Наверное, я хотел бы подарить Соби всю Вселенную, принадлежи она мне, только за то, чтобы постоянно всей душей ощущать, что я нужен ему. Что он не может без меня жить. Действительно собственническое чувство. Но, может, в этом как раз и кроется суть различия между Жертвой и Бойцом? Один желает обрести и обладать, окружая заботой. Другой мечтает быть обретенным, отдавая преданность и безграничное доверие. И оба получают при этом друг от друга нечто более ценное для себя.
Соби, ты тоже чувствуешь это так? Для тебя принадлежать мне — это больше чем долг. Это защищенность, ощущение своего дома, твоя земля под ногами — нечто, за что стоит драться до конца. В этом смысл твоей жизни, твоя честь и гордость Стража. А моя? Должно быть в том, чтобы создавать для тебя этот смысл. Принимать твое служение. И делать его достойным.
Прислоняюсь к его плечу, чувствуя, как, уступая сну, постепенно тяжелеют веки.
Я постараюсь, Соби. Я сделаю все, что в моих силах. Все, что смогу.
Скоро полночь. Поезд подходит к нашей станции. Рицка спит на моих коленях. Он очень устал, мне не хочется его будить. Дотягиваюсь до своей сумки и, повесив ее на плечо, осторожно беру его на руки и встаю, выбираясь из поезда. Конечно, Рицка маленький и совсем хрупкий, но весит он все-таки немало. Ничего, я донесу.
Прижимая его к себе, иду по перрону ко входу в метро. Немногочисленные пассажиры провожают нас недоумевающе-подозрительными взглядами. Наверное, я действительно выгляжу сейчас странно. Взрослый мужчина, несущий на руках спящего мальчика. Ничего, я позабочусь, чтобы никому из встречных не пришло в голову пристать ко мне с вопросами. Это может потревожить Рицку.
Спускаюсь в метро. Конечно, мой дом ближе, но будет лучше, если он проснется в своей постели. Правда, не расстроит ли его, если он не обнаружит при этом меня? Ведь, когда он засыпал, я был рядом. Почему-то теперь мне кажется, что это может быть важно для него. Что я не ушел, не попрощавшись... Не оставил его одного.
Возле дома Рицки пришлось повозиться, отыскивая в его кармане ключи. Затем приложить некоторые усилия, чтобы попасть внутрь. Остановившись перед входом в его комнату, несильно толкаю дверь носком ботинка. Открыто.
Все-таки я поставлю ему новый замок. Чтобы не приходилось больше вылезать через окно.
Войдя в ночной полумрак спальни, осторожно опускаю его на кровать. Рицка спит так крепко, что за все время моих неловких манипуляций даже не пошевелился ни разу. Замираю в некоторой нерешительности. Надо хотя бы снять с него обувь. И куртку неплохо бы тоже. А потом еще укрыть чем-нибудь.
Наклонившись, тяну за шнурки. Аккуратно развязываю их, ослабляя на ноге ботинок. Руки неожиданно останавливаются. Я выдыхаю, прикрыв глаза.
Все-таки мне надо быть осторожнее в отношении Рицки. Мне самому. Иначе я рискую в один прекрасный момент просто не справиться с собой. Он даже не представляет себе, насколько притягателен. То, что сегодня произошло…
Вначале я действительно хотел помочь ему, снять с его ног усталость после тяжелого дня. Но потом это переросло в нечто иное. В нечто сакральное. Я вкладывал в свои прикосновения куда больше, чем в простой массаж. Я почти ласкал его…
Мне точно надо быть осторожнее. Какими бы ни были мои собственные потребности, Рицка к подобному еще не готов. Его чувственность только пробуждается. Я не вправе поступать с ним таким образом или покушаться на что-то большее. Уже хватит того, что я не в состоянии отказывать себе в том, чтобы целовать его. Само собой, это нужно для поддержания нашей связи, но я делаю это чаще и с куда большим чувством, чем необходимо.
Думаю, сегодня он ощутил это. Иначе не смутился бы так сильно.
Стараясь действовать как можно более аккуратно, медленно снимаю с его пятки ботинок. Рицка тут же вздрагивает и просыпается.
- Соби? Что ты делаешь?
Усмехаюсь. Надо же. Я думал его до утра невозможно будет добудиться. Все-таки ступни у него очень чувствительное место. Надо будет отложить в памяти. На будущее.
- Рицка, ты уже дома…
-Дома?- Он садится на кровати, оглядываясь и протирая ладонями глаза.
- Соби, ты что тащил меня на себе всю дорогу от вокзала? Зачем? - Он недоуменно моргает.- Надо было разбудить…
Склоняю голову.
- Прости.
- Да ничего страшного,- он чуть растеряно улыбается, - просто… Я же тяжелый.
Прикрываю глаза. Рицка – настоящее чудо. Мне очень повезло с ним.
- Что ж, ты проснулся. Значит, я могу идти. Спокойной ночи, Рицка.
Он чуть подается вперед, вскидывая голову, так, что мне вдруг кажется, что он сейчас попросит меня остаться.
Этого я точно не могу себе позволить.
Наклоняюсь и, прежде чем он успевает сказать что-то, накрываю его губы своими, придерживая ладонями подбородок. Он чуть вздрагивает и сдается, оседая вниз. Веки опускаются.
- Спокойной ночи, - мягко повторяю я, целуя его в лоб.
- И тебе… До встречи, Соби.
Он печально вздыхает, отводя глаза. Направляясь к балкону, прячу улыбку. Вряд ли я смогу продержаться долго без него. Спорю на что угодно, что уже завтра обнаружу себя, покупающим билеты на вечерний поезд, чтобы с ним увидеться. Через неделю у Рицки начнутся каникулы. А это значит, что мы сможем проводить вместе куда больше времени. Подобная свобода открывает такой большой простор для творчества и фантазии.
Единственно… Моя потребность в близости с ним все больше возрастает. Сегодня я это очень отчетливо осознал. Как я буду справляться с собой, когда это станет невыносимым? Я просто не могу себе представить.
-
-
14.10.2011 в 09:53Редкие ранние пассажиры, нахохлившись...
Он ставит свою сумку рядом с моей, разглядывая меня с некоторым недоумением. Мне известно, почему.
Видимо, его ни капли не смущает перспектива...
Наверно, выражение лица у меня сейчас такое же...
Похожий на узкий космический шаттл...
Все-таки это была очень хорошая мысль - попросить его поехать со мной.
-
-
14.10.2011 в 10:49Высокие, словно стены одноэтажных домов без крыш, стенды, на...
...под специальное, защищенное от бликов, стекло.
...и таких же, как и мы, участников.
...темным галстуком в широкую косую синюю полоску.
Там в сердцевине кажущегося хрустальным цветка,..
Для того, чтобы линия была такой точной,..
Иногда, чтобы закончить все в срок, ему приходилось..
...корни которой мне неизвестны.
- Кио, хочешь сказать, что ты нас одобряешь?
И как бы я смог понять, обманывает он меня или нет?
Причем, чем скорее я придумаю, как это сделать, тем лучше.
-
-
14.10.2011 в 11:03Рицка.
Тем более, что на этот раз я могу не беспокоиться...
Впрочем, Соби сказал, что если мне хочется,..
Молодая пара и подросток года на три старше меня, в яркой спортивной куртке.
...по сиденью, закинув ноги на скамью напротив.
Где-то я уже слышал что-то подобное.
- Даже если я ВЗРОСЛЫЙ и у меня нет ушек, это не значит, что я причиню тебе вред.
А потом он меня впервые (первый?) поцеловал.
Ощущений, подобных этим, я никогда еще в жизни не испытывал.
-
-
14.10.2011 в 12:03-
-
14.10.2011 в 12:29...его глаза расширяются, когда он видит мое отчаянно пылающее лицо, дрожащие веки.
А вдруг это нечто, чего мне лучше было бы не знать.
В принципе, мне не должно быть дела до того, что было раньше.
Можно подумать, он сомневался.
...я бы, наверное, не ощутил ничего, кроме раздражения и досады.
Это странное, не поддающееся моему пониманию, желание
Если бы это был кто-то другой, а не Соби, я бы, возможно, даже ощутил жалость к подобному человеку. Подчиняться, отказываясь от себя, от свободы.…
Но, может, в этом как раз и кроется смысл различия между Жертвой и Бойцом?
Для тебя принадлежать мне - это больше чем долг, это защищенность
Я сделаю все, что в моих силах. Все, что смогу.
-
-
14.10.2011 в 12:37Что я не ушел, не попрощавшись. И оставил его одного.
...что за все время моих неловких манипуляций даже не пошевелился ни разу.
Он даже не представляет себе, насколько притягателен.
вкладывал в свои прикосновения куда больше, чем в простой массаж.
-
-
15.10.2011 в 18:03Не согласен только с этим. Что я не ушел, не попрощавшись. И оставил его одного.
Там фишка как раз в этом повторе: Я не ушел и не оставил. Хотя из-за вкрапления деепричастия, это возможно не слишком понятно.
Остальное поправил. Спасибо преогромное!
Tihodrik, своей?
Да, своей. Совершенно дурацкая опечатка, но ворд по понятным причинам её не фиксирует.) Спасибо.)
-
-
16.10.2011 в 18:27*не краснеть - язык у вас очень хороший, вкусный, а у меня работа такая - запятые отлавливать
У меня только такое предложение: главы достаточно объемные, может, эти части (от лица Соби и от лица Рицки) пронумеровать в пределах главы? Будет легче редактировать и потом вносить правки. А после редактирования убрать нумерацию.
-
-
24.10.2011 в 15:50-
-
24.10.2011 в 16:12Но есть же длинные, причем, достаточно долгое повествование и от лица Рицки, и от лица Соби - вот там мне сложно находить ту часть, котрую только что редактировала (приходится же копировать текст, перематывать в самый низ, вставлять, выделять правки - и перематывать обратно на то же самое место - и вот с этим беда). Я много лишнего времени трачу именно на поиск нужного места.